Иша устало встряхнулась, смахивая со своего тела пушистый снег. Холодало. Солнце неумолимо съезжало за горизонт и всю территорию лощины начинала укрывать тень. Кобыла была измотана, переход был долгий и тяжелый. То тут то там, в снежной пурге мелькали оскалы острых клыков, а вдали слышался надрывный и тоскливый волчий вой. Ветер просто сшибал с ног даже Ишу, а что говорить о малышах, привыкших к теплому климату?
И ведь им не объяснишь, зачем было тащиться в такую даль суровой ночью, а не остаться себе жить спокойно в лесу с остатками табуна.
Но мощное, верное сердце кобылы подгоняло ее вперед, к поискам того, кому оно принадлежало.
Их долгий путь завершился ближе к вечеру следующего дня и сейчас, маленькие и замерзшие, ее детишки лежали на снегу. Иша надрывно и жалобно заржала, оглядываясь в поисках укрытия и наконец нашла его. У самой кромки леса, между насыпью круглых камней и вековых елей была пара поваленных деревьев, а под ними, довольно большое углубление, которое когда - то, возможно, было чьим - то логовом.
Соловая рысцой подбежала к этой "пещерке" и осторожно заглянула внутрь, проверяя на наличие хозяев. Впрочем, их там не оказалось. Кобыла оглянулась на детей, чтобы проверить все ли в порядке. Их глаза закрывались от усталости, а от горячих тел валил пар. Нужно было срочно что - то делать, иначе малыши могут...не дожить до рассвета.
А во всем виновата только она.
Иша подскочила к ближайшей елке и вцепившись зубами в самую нижнюю ветку начала рвать ее на себя, не обращая внимания на то, что колючки царапают изящную морду. Наконец, ветка была оторвана и быстрой рысцой соловая двинулась обратно к "логову", где постелила ветку на холодную землю, а потом опять порысила к елке. Так продолжалось около пятнадцати минут и в итоге земля под заваленными деревьями стала более - менее прикрыта еловыми лапами. Кобыла встряхнулась, отчего капли крови с исцарапанного носа упали на белый снег. Кожу саднило, но это сейчас было неважно.
Самый сильный инстинкт любого существа женского пола - материнский и сейчас Иша готова была сделать все, чтобы спасти своих детей. Подскочив к лежащим на земле жеребятам она начала распихивать их носом, заставляя вставать и идти, не обращая внимания на их сонные и недовольные возгласы. Она понимала, что если они уснут сейчас здесь - на снегу, то уже...никогда больше не проснутся.
Наконец Вавилон неохотно поднялся на дрожащие ноги и соловая, прихватив его за холку, буквально волоком потащила малыша к укрытию, стараясь не причинять лишней боли. Жеребенок еле передвигал окоченевшими ногами, но Ише удалось дотянуть его до довольно широкого входа. Отпустив холку сына соловая начала осторожно подталкивать того внутрь.
- Давай сынок, там тепло и там ты можешь спокойно уснуть я обещаю.
Наконец Вавилон буквально закатился внутрь и тут же уткнулся носиком в стенку, поджав под себя замерзшие ноги. Иша облегченно вздохнула и вернулась за дочерью, которая, последовав примеру брата уже сама пыталась доковылять до матери. Прихватив серебристую гривку соловая помогла ей добраться до пещерки и пролезть внутрь. Фист тут же прижалась к брату, спрятав нос у него под мордой.
Убежище было впору для жеребят, но безусловно мало для самой Иши, поэтом кобыла рухнула на снег возле логова, закрыв спиной вход, чтобы не задувал ветер. Благодаря этому в пещере постепенно становилось тепло и тяжелое дыхание малышей постепенно перерастало в легкое и спокойное.
До этого момента Иша и не подозревала, насколько она устала. Ноги окоченели от холода, нос и морду саднило от царапин, а живот сводило от голода. А снег все падал и падал, постепенно накрывая кобылу пуховым одеялом. Хотелось спать, но она не должна.
На данный момент сон для нее - это верная смерть. Иша с трудом подняла голову к темно - сизому небу. Снежинки кружились в своем особенном, никому не понятном танце и мягко укрывали всю землю, погружая ее в зимний сон.
Сон...
- Где же ты...
С горечью прошептала кобыла.
Голова медленно упала на землю, а глаза постепенно закрылись. Сейчас ей было хорошо и тепло, сейчас она засыпала.
А снег все падал, превращая золотистое тело лишь в очередной заснеженный холм.

Внезапно пришло тепло. Соловой показалось, что наступила весна, что вот вот взойдет солнце, что она слышит журчание реки и щебет птиц там - вдалеке. Казалось, что она сможет вот вот взлететь. Она открыла глаза и осмотрелась вокруг. Сердце забилось от восторга, а дыхание перехватило от необычайной красоты.
Кругом, куда не кинь взгляд, расстилалась огромная, изумрудно - зеленая равнина. Невдалеке от полянки, на которой лежала Иша бежал веселый, журчащий ручеек. Кобыла помотала головой, пару раз зажмурившись, прежде чем снова отважиться оглянуться. Ничего не изменилось. Она подняла голову и прищурившись, глянула на солнце, что так ласково обнимало все ее тело.
Тело. Иша взволнованно вздрогнула и резко вскочила на ноги. Ни один мускул не болел!
Ей казалось, что она вот вот взлетит.
Весело засмеявшись соловая нагнула голову и отдала в воздух пару роскошных козлов, после чего устремилась вперед. Ноги несли ее все быстрей и быстрей, спирало дыхание, но усталости и боли не было.
Она резко затормозила и передними ногами упала прямо в прохладную воду ручья, после чего принялась жадно пить ее - ьакую свежую, холодную и восхитительно сладкую.
Напившись Иша тут же нагнула голову к изумрудной траве,и, будь она проклята, если это была не самая сочная и вкусная трава в ее жизни!
После того, как голод был утолен кобыла принялась бродить по окрестностям. Вокруг благоухали прекрасные цветы, росли шикарные и раскидистые деревья, возвышались горы и расстилались моря и океаны.
Это был рай.
Но....
Какое то чувство не давало душе Иши покоя, что то тяготило ее счастье....Все здесь было так идеально, так волшебно, но чего то не хватало. Чего то важного, необходимого....
Набегавшись вволю Иша упала на траву и закрыла глаза, глядя, как медленно спускается ночь и загораются звезды. Не было страха, боли, ненависти, но была сосущая, гнетущая пустота внутри самой Иши...Она съедала ее, утаскивала за собой.
Кобыла потянула носом воздух и закрыла глаза. День, полный приключений клонил ее в сон...
- Любимая
Голос, донессшийся откуда - то издалека заставил соловую вздрогнуть и вскочить на ноги. Глаза ее расширились от ужаса и тревоги, а сердце бешено клокотало внутри.
Кто это? Где ты?
Произнести что то вслух она не могла. Свой собственный голос внутри головы показался ей чужим и незнакомым.
- Иша
И снова этот теплый, хриплый от страха голос. Такой незнакомый, но такой родной....манящий к себе, успокаивающий, дающий защиту.
И имя...это ее имя - это стало вдруг также ясно как то, что она знает, кому принадлежит голос, хоть и не помнит этого.
Соловая повела ушами и громко всхрапнула. Перед глазами вставал образ вороного жеребца, который любил ее, который искал...
Но зачем?
Голова стала внезапно раскалываться от боли и Иша пронзительно закричала, когда рай вокруг стал рассыпаться на тысячи кусочков, а все вокруг застелила белая пелена. Она кричала и кричала, пока не поняла, что не чувствует тела, но рядом с ней что то горячее и родное.
Внезапный холод сковал ее, а из глаз брызнули слезы. Она пыталась дернуться, но не могла даже пошевелиться, а потому только слабо закричала, пока не почувствовала, что ее морды коснулось что то теплое и мягкое. Она замолчала и из последних сил чуть приподняла голову, чтобы обернуться.
Ее шоколадные глаза наткнулись на темно синие, влажные и теплые. Они смотрели с тревогой и любовью.
Сердце пропустило пару ударов, а потом ее глаза расширились от изумления.
- Ра...

Только и могла выдавить Иша, хрипло. Глаза снова предательски наполнились слезами. Она закрыла глаза и потянувшись мордой уткнулась в теплую вороную шею. Господи, как же она любила его, как же долго искала!
И вот он снова рядом, заботливый, любимый, желанный. Иша с какой то болезненной яростью прижималась к нему, не смея даже отстраниться.
Она боялась что он покинет ее, бросит - снова, боялась отпустить....

В голове стоял непрерывный шум. Все тело ныло и болело, а ноги и живот прожигало холодом. Хотелось забиться в какую - нибудь дыру, потеплее, свернуться калачиком и просто уснуть, забыв о холоде, о боли. Так хотелось в родной дом, где зимы никогда не были такими суровыми, где всегда была теплая мать и юношеская горячая кровь.
Но ничего этого не было. Ничего уже не вернуть.
У нее не осталось никого, кроме Рапорта и детей, и если вдруг кого - то из них не станет, то...она не переживет потери.
Хватит - слишком много.
Тяжелые веки опускались, голова почти падала на землю, а потом Рапорт ушел и Ише снова показалось, что он был лишь сном. Она снова одна, как и прежде. Он ведь бросил ее, бросил, отправившись на поиски той, другой, которую Иша даже не знала.
Он бросил ее и детей, чтобы найти другую, не ее, не Ишу. Может он просто пожалел ее?
Одиночку, которую знал с детства. Пожалел, притворяясь что она нужна ему, что он ее любит...
Мог ли он?
Сил думать не было. Потом она услышала, что Рапорт вернулся, но затаенная боль и обида пересилили радость от его прихода. Если бы он знал, как она мучилась, как искала его, чтобы задать лишь вопрос - к чему все это было?
Она услышала, что надо встать и на негнущихся ногах попробовала подняться и сдвинуться с места. С надрывным хрипом соловая встала и сделала пару шагов, которых вороному хватило чтобы подстелить ветки. Неуклюже раскачиваясь кобыла сдавленно взвизгнула, после чего передние ноги ее подкосились и она снова рухнула на землю, где теперь, к счастью было теплее и мягче.
Она чувствовала, что Рапорт снова лег рядом, пытаясь согреть ее. Отстраняться не было сил, да и это сейчас глупо и неуместно.
Она подняла голову и заглянула в синие глаза.
интересно - он видел обиду и боль, которые спрятались в уголках шоколадных глаз? Видел ли тот немой укор и появившееся там недоверие? Иша попыталась что то сказать, но вышло лишь хриплое
- Нашел ее?
Это звучало язвительно и горько - это не было похоже на обычную, всепрощающую Ишу. Но она устала. Устала, что ее постоянно бросали, как ненужную вещь. Сначала родители, потом Блэк, потом Рапорт...
Неужели она не заслужила маленький кусочек счастья? Может...
Может лучше было бы, что бы Рапорт нашел их на сутки позже?
Тогда бы ей не пришлось больше терпеть это все, не пришлось бы чувствовать боль....он бы позаботился о детях, а ее бы тогда бросили в последний раз.
- Лучше бы ты не нашел нас...
Тихо прошептала соловая с горечью в голосе, а дальше, непрошеные слезы стали застилать глаза и она снова провалилась в сон, убрав морду подальше, от вороного.

Мы все шли и такое чувство, что это никогда не кончится . Я смотрела себе под ноги, чтобы не споткнуться или поскользнуться.  Так как знала, что если упаду, то уже не встану, тогда мама меня не бросит и ей придется меня вести. От этого я заставляла себя  идти, не останавливаясь и аккуратно. Было очень холодно,  и шел снег.  Я вся дрожала. Я еле-еле передвигала свои ноги за братом и мамой.  Я так устала… У меня уже ноги так болят..  Хочется так лечь и уснуть, но надо идти… я ничего не говорила в слух, чтобы еще больше не волновать маму. Она и так сильно очень волнуется за нас. Она шла впереди нас и иногда поворачивала голову и  смотрела на месте ли мы. Мамочка, мне так холодно и тяжело.. Я не могу больше идти.. Мам и братик помогите.. Где же папа?.. Я держала язык за зубами. Потом посмотрела на  маму и братика и увидела, что я отстаю от них. Я заставила себя идти побыстрее, чтобы не отстать от мамы и братика. мне так страшно.. Я пыталась не смотреть по сторонам, чтобы не увидеть серые тени преследующие нас.  Это были волки. Они хорошо, что не нападали, потому что знали, что мама будет биться за нас до последнего.  Я все равно боялась. Нельзя отставать..    В ушах стоял свист и от этого, мне было ничего не слышно.
-Мне очень тяжело мама и братик.. Я больше не могу идти.. – не выдержав, я тихо прошептала. Мои ноги перестали меня слушаться, и я остановилась.  Мои ноги очень сильно дрожали и не поддавались. Все я больше не могу идти, никуда.. Мамочка и братик не оставляйте меня, пожалуйста… мне страшно… Тут я услышала, что меня окликнул братик:
-Фист.. Я все таки заставила себя сдвинуться с места и продолжить путь за братом и мамой.  Мои ноги все равно очень сильно дрожали, и от этого мне еще тяжелее становилось идти.  Я видела, что и у брата дрожали ноги от усталости.  Я тихо прошептала, так как громче я уже не могла говорить:
Мы должны идти и не сдаваться.. – На мне уже было очень много снега и  все тяжелее становилось передвигать ноги.  Ноги и все тело я уже не чувствовала.   Мама остановилась и я увидела, как брат лег на землю . Я  к нему подошла и легла рядом. Вместе легче и теплее.. Рядом с ним и мамой я чувствовала себя лучше , их поддержку и защиту.  Я чувствовала боль во все м теле, голод и очень сильно хотелось спать. Я прижалась к брату и закрыла глаза. Я больше не могу… От снега под нами было еще холоднее.  Все мое тело дрожали и не могло , никак согреться.  Я не видела, что происходит, но слышала, что мама что-то делает.
Я так и лежала  с закрытыми глазами, стараясь бороться со сном и усталостью. Так как знала, что если усну. То могу больше не проснуться. Я не должна спать… Но так  хочется, есть и спать. Тут мама подскочила к нам с братом и стала, толкать , чтобы мы вставали. мама, я больше уже не могу встать.. Мне тяжело… я уже не могла ржать, но тут братик издал слабое ржание и стал подниматься на ноги. Я с трудом открыла глаза и посмотрела  на брата и маму.  Мама нежно помогла брату встать и идти. Я пересилила себя и стала пытаться, тоже встать.  Я никак не могла встать, потом я привстала и снова упала. Я почти смогла, значит надо еще раз попробовать встать!.. Я поставила сначала одну переднюю ногу. Потом другую и оттолкнулась задним. В этот раз я смогла встать и не упасть. Я немного постояла и когда немного дрожь стихла пошла за мамой и братом. Я увидела, что мама вернулась за мной. Но брата не увидела рядом с ней. где же братик мама?.. Я не смогла издать не звука, только пытаясь передвигать свои замерзшие конечности. Мама прихватила меня за гривку и помогла добраться до пещеры и помогла влезть внутрь. Я увидела там брата и подойдя к нему легла рядом, прижалась к нему и спрятала нос у него под головой. Теперь можно поспать… Через несколько минут я уснула.
Я проснулась через некоторое время. Было тепло и уютно с братом, но меня что-то волновала. Я повернула голову в сторону выходу и навострила уши. Кто-то еще здесь есть.  Но кто?.. Только не волки! Мамочка…
- Эй. малыши, пака снова с вами. Спите давайте, набирайтесь сил.
Папа нас нашел! Я вздохнула с облегчением и  увидела, что и брат не спал. Я  положила голову на ветки и снова уснула.

Холод.
Он окутывал уже не тело, а разум. В голове стоял туман.
Их маленькое убежище окружала тишина. Рапорт спал рядом, Иша услышала это, дернув золотистым ухом. Пара часов сна пошла ей на пользу - тело согрелось, а ум, наконец, обрел ясность.
Она слышала, как жеребята мирно посапывали под защитой веток, чувствовала теплый бок Рапорта. Обида уже не так въедалась в сердце, она лишь легким осадком осыпалась на плечи. В конце концов, он делал то, что должен был и его вина лишь в том, что он не успел найти себе заместителя.
Еле заметный ветер ласково напевал свою колыбельную песню, и соловая, хотела уже было вновь уснуть, как вдруг ноздри защекотал подозрительный запах.
Сначала, Иша не придала ему значения, а потом, глаза ее резко открылись, а ноздри широко раздулись, впитывая этот запах в себя. Кобыла в тревоге прижала уши и тихо всхрапнула, резко поднимаясь с земли.
В сознании мелькнул горный перевал и тугие, серые тени с узкими, злыми глазами.
Волки.
Шкура мелко дрожала, грудь судорожно вздымалась. Ишу мучил страх. Страх первобытный, страх старый как мир. Никогда не подводившее чутье подсказывало кобыле, что волки не оставили их, они продолжали слежку. Иша их не видела, но знала, что они здесь.
Она осторожно поднялась на ноги и стряхнула со шкуры снег. В глазах плясал ужас, ноги вот вот готовы были нести ее прочь отсюда, но она силой заставляла себя оставаться на месте. Она не может бежать. Здесь ее дети.
Если что - то на свете и может пересилить страх, то это отчаяние и материнский инстинкт. Разум Иши был готов бежать не оглядываясь, но верное сердце побуждало остаться здесь, на страже сна своих детей.
Кобыла нагнула голову к земле и подхватив губами пару комьев снега, быстро проглотила их.
Рапорт спал, загородив вход в пещеру, а раньше времени его тревожить не стоило.
Соловая подняла голову и принюхалась - волки были близко. Достаточно близко, для того, чтобы напасть. Проблема была в том, что Иша не знала сколько их. Это мог быть одиночка, а могла быть стая - в любом случае, если это те волки, что шли с ними весь перевал, то их не меньше двух. Кобыла старалась успокоить себя, что парочка волков не сделают им ничего, но...а что если их больше?
Что если, некоторые будут отвлекать их с Рапортом, а остальные подберутся к детям?
Кобыла встряхнулась и прижав уши осмотрелась, но ничего не увидела.
Все было тихо.
Подозрительно тихо.
Она в пару шагов подошла к вороному и толкнула его носом в плечо.
- Вставай. Нам надо уходить. Здесь небезопасно.
Иша была уверена, что Рапорт тоже почувствует присутствие волков. Когда жеребец встал кобыла нагнула голову и осторожно заглянула в пещерку, подталкивая детей носом.
- Я знаю, что вы устали родные, но нам нужно идти. Вавилон, Фист - поднимайтесь и держитесь рядом, ни на шаг от нас.
Она видела понимание и тревогу в глазах сына - он уже знал, знал, еще когда засыпал, а она была слишком уставшей, чтобы прислушаться. Тряхнув головой она отошла от пещеры и стала ждать, пока малыши выберутся, но тревога не покидала ее.
Если за ними ведут слежку, то понимают, что жеребята не смогут бежать быстро - они слишком устали, а двое вымученных родителей не лучшая защита.
Но Иша была уверена, что если опасность станет неминуемой, то она погибнет, защищая своих детей и уведет с собой в могилу пару волков, уж это, ей под силу даже сейчас.

Я заснула очень крепко, и мне снилось, что сейчас лето все зеленое, светит солнышко. Мы с братом бегаем наперегонки. Мама с папой смотрят за нами. Меня разбудил взволнованный голос мамы, обращавшийся к нам и то, что брат встал и пошел к ним. Я открыла и посмотрела на выход. что происходит?.. Я смотрела непонимающе, потом увидела. Что мама и папа уже встали и стоят на стороже, а брат прижимался к отцу. Тут до меня дошло плохое предчувствие и мне стало очень страшно. Я задрожала всем телом и мне не хотелось в ставать. Но в пещере становилось холоднее,  нужно было идти к маме и папе с братом. Я поставила одну переднюю ногу, потом другую. Они у меня очень сильно дрожали от усталости и страха. Я оттолкнулась и встала, потом стала ждать, чтобы дрожь немного поутихла, так как идти было не возможно так.  Я так хочу, есть, и спать.. Я знала, что опасность. Где то рядом и заставила себя выбраться из пещеры и подойти к маме и папе. Как подошла к маме я прижалась к ней и старалась унять дрожь. Я тихо сказала:
-Мама .. Папа.. Мне страшно… – мой голос срывался и дрожал. Я не могла нормально выговорить.
Стало очень холодно. Ветер дул прям лицо и в глаза попадали снежинки. Из-за этого приходилось жмуриться.  Я осмотрелась по сторонам и не увидела волков. Они где-то прячутся… Надеюсь они не нападут.. я никак не могла унять дрожь. нельзя показывать страху! Надо стать храброй! У меня это плохо получалось. Я посмотрела на папу, потом перевела взгляд на брата  и посмотрела на маму. Они вот не показывают своего страху и мне надо тоже перестать бояться! У меня немного получилось унять дрожь, и я стала крепче стоять на ногах.
Теперь я уверена, что какое-то время я смогу простоять на ногах и не упасть!

--------бурелом
Пошел уже второй месяц после рождения Картеуса. Весь предыдущий месяц жеребенок только и делал, что носился по лесу, прыгал жерез поваленные деревья и поднимал тучи снега. Изредка он отбегал от матери больше чем на 10 метров. Чаще всего при пересчении этой невидимой границы он слышал взволнованное ржание матери и тут же бежал обратно. За это время он сильно подрос и окреп, стал более любопытным и заинтересованным. Малышь узнал, что лучше не приближаться к незнакомым животным и предметам, хотя и навсегда придерживался этих правил. Как все малышы он часто задавал вопросы. Многих они бы раздражали, но только не Танганьику, всегда смотревшую на свое дитя с любовью и нежностью. И вот сейчас оба брели по незакомым Картеусу местам. В последнее время он стал замечать, что маму что-то волнует. Но жеребчик был еще слишком мал что бы это понять.
-Сонное ущель? А что это такое? А как там? Мам, мам, ну мааам, ну ответь... -без усади болтал жеребенок. Он даже и не думал, что мама просто не успевает отвечать на все его вопросы.
Вороной бежал задом наперед слегка впереди матери, вопросительно заглядывав ей в глаза, его маленький, но уже начинающий завиваться хвостик подрагивал от волнительного возбуждения с примесью радости и смеха. Но вот кроха запнулся об большой светлый камень. Он не обратил на это внимание, но через секунду он снова запнулся и на этот раз плюхнулся на пузико.
-ой... - невольно вырвалось у малыша. Карте обернуся и привстал от изумлени. впереди него на сколько хватало глаз тянулась необычайно красивая равнина, засыпання белоснежным снегом. Деревья стояли посеребренные доброй бабушкой Зимой. А в самой дали виднелось блестящее зеркало озера. И все эту нелепую красоту осыпало яркое солнце. Сильный порыв холодного ветра дунул в морду юному жеребцу, но вместо холода вызвал только новую волну восторга теперь уже соправождаемую громким ржанием и криками: Вау! Мама! Тут так классно! жеребенок уже был готов сорваться с места и помчаться в объятия этого ущелья, как заметил вдалеке волка, двух жеребят и двух взрослых лошадей. Он испугался.
А вдруг они на нас нападут...или того хуже съедят мою маму.. - ссредоточенно и изадумчиво переделаю все варианта исхода ситуации малыш. Внутреннее чувство подсказывало, что сычам безопаснее всего рядом с мамой.  И именно поэтому он обернулся, подошел к Танго и тихо прошептал:
-мама, мне страшно...
Теперь только жеребчик почувствовал ледяные порывы ветра, колючий мороз и нереющее солнце
-мама...спрячь меня...

Благородство и борьба за выживания вещи явно несовместимые. Что бы выжить в диких условиях нужно уметь находить себе пропитание, травоядным в этом плане наверное немного попроще будет, особенно когда их мало, а вот мясоядным по сложней. Рапорт это прекрасно понимал, а так же знал, что волки наврятли остановятся.  Он чувствовал их запах очень чётко, а в глазах его была злость. Он ненавидел этот мир. Мир, в котором что бы выжить нужно убивать, и не важно кто ты.  Убивают все, морально физички это не важно. Они просто сводят на нет то или иное существо. Мы живём в мире убийц. Замечательно. Но как с этим не борись, мир чище не станет, а останется таким же, как и был.
Вдруг сквозь довольно редкий лесок промелькнули три чёрные тени. Было сразу понятно, что они не остановятся на своём, но и Рапорт постоит за честь своей семьи. Но вдруг он заметил на холке ещё одну кобылу с жеребёнком. Они появились очень не во время, что могло стоить и им жизни, если Иша и Рапорт не справятся с поставленной им задачей. Вокруг царил хаус, кобыла суятилась и было понятно и ясно по чему это происходило. Рапорта это бесило, раздрожало, выводило из себя. Да как угодно называйте. Жеребята встали на свои ножки, и вдруг перед самой мордой вороного оказалась чёрная волчья морда. Рапорт тут же прижал свои уши и с особой яростью долбанул ногой рядом с волком, мол проваливай пока не поздно.  «Вы - на нашей земле» - без особых эмоций сказал волк. Интересно получается, а где же подпись, что это частная земля? Как же гостеприимство хотя бы, не говоря уж о заборе?
- В следующий раз табличку повешай.
Озлобленно вымолвил Рапорт, прижав свою чёрные уши ещё сильней. Из ноздрей шел пар, а внутри горел яркий огонь. Рапорт буквально на секунду обернулся на зад. На Ише было двое волков. Рапорт сходил от этого с ума. Жеребята понеслись на встречу серой кобыле и маленькому жеребёнку.  Рома просто  с озлобленными глазами взглянул на своего соперника. И тут же принял бой. Хотя ему вовсе не хотелось драк, и у волка была бы возможность избежать этого, но нет. Его товарищи начали войну с Ишей,  наколяя злость жеребца, который уже хотел было  вцепиться своими зубами за волка, но тот был явно проворным, поэтому Рапорту досталось лишь  пару волосков со шкуры чёрного. Жеребец в сию же секунду прыгнул на чёрного и хотел было уже размазать его черепушку,  но карий взгляд упал на соловую. К ней шла волчица, а любимая Рапорта подняла свою голову, но бороться в связи с сильными ранениями не могла.  Затем в дали уже были силуэты детей и кобылы, так что в любом случаи опасность их немного миновала, покрайне мере они останутся живы. Рапорт должен был спасти свою любимую, и тут же кинулся к ней. Конские зубы впились в шкирку волчицы и тут же резким движением, жеребец бросил волчицу к дереву, а она ударилась головой, по крайне мере отключилась точно. Теперь нужно было разобраться с противником по серьёзней, если же он не соберёт все свои монатки и полуживых волков- и не свалит по хорошему, то окажется в другом мире, если такой вообще существует. Жеребец повернулся в сторону чёрного, тихо сказав Ише:
- Держись.
Рапорт ринулся в бой. Сколько это война будет продолжаться не известно, но жеребец будет бороться до последнего вздоха даже дальше потому что он должен.

трололоо, лошадки утопали давно.