Когда солнце выглянуло из облаков, освещая промерзшую землю, один луч небесного светила словно ожил, быстро перемещаясь по земле. Но это был не солнечный зайчик, а молодой конь, издалека который казался вспышкой пламени, или рыжим салютом, кой иногда можно увидеть скачущим на снегу. Конечно, фейерверки чаще уносятся в небеса, и этим Норион не был похож на них. Могущественная природа распределила роли всем живым существам, и яркогривому жеребцу не было суждено летать.
    Хотя, как сказать. Летать можно и по земле, не так ли? Можно сказать, что Норион летел, приближаясь к кроличьим угодьям. Он пару раз видел оленей, и его поразила  их необычайная легкость. Вот про них-то точно можно было сказать, что они летели. Не каждая птица умеет так красиво летать, как они. И Нориону взбрела в голову мысль научиться прыгать подобно им. Несомненно, это была безумная мысль. От нее был бы прок лишь малому жеребенку, чьи легкие кости позволяют им хорошо прыгать. Нориону, например, намного легче давался бег, чем прыжки.
    Эта затея была еще более бессмысленна, ибо земля была покрыта снегом. В этих местах слой снега был не особенно толстым, но достаточным, чтобы замаскировать большинство неровностей земли. Это выглядело красиво, но было и опасно. Разгонится лошадь, не успеет остановится, как одна нога ее провалится глубоко под снег, и, возможно, несчастная нога эта будет навсегда для нее потеряна.
Надо сказать, что Норион был не один в Кроличьих Угодьях. Неподалеку прогуливалась рыжеватая кобыла. Норион заметил, что она слегка прихрамывала. Скорее всего, она упала, но выглядела вполне здоровой. Наверно, это был просто ушиб, уж точно не перелом.
    А Нориону что? Он никогда особо не умел думать головой. И сейчас, не ведая страха, он понесся по обледеневшей земле параллельно направлению, по которому шла кобыла. Разумеется, он постарался прыгать так, как и олени. Это выглядело в высшей степени забавно. Казалось, будто к нему пристала туча мошкары, а он пытается от нее избавиться, изобраая из себя инопланетянина. Сначала все было вроде бы хорошо. Копыта размеренно стучали по снегу, который все более покрывался льдом. Холода жеребец не чувствовал. Из ноздрей, как положено, вырывался пар. И, возможно, его появление было бы великолепным, если бы он не  подскользнулся в нескольких метрах от кобылы. В этом месте земля была ровной, и скорее всего, конь просто заволновался или задумался. Норион даже не успел почувствовать страх, как несколько раз, широко расставив ноги, крутанулся по льду вокруг своей оси, и оказался нос к носу с кобылой. Точнее, ее нос находился несколько выше, поскольку Норион еще не успел полностью встать.
"О, нет!", - яростно фыркнул жеребец про себя. "Теперь я навеки покрыт позором в лице этой незнакомки!"
    Настроение заметно испортилось. Конь поднялся на ноги, чуть снова не упав, и, слегка отвернувшись от кобылы, раздраженно сверкнул глазами. Затем, вспомнив, что все еще стоит перед ней, отступил в сторону, пропуская ее вперед. Хотя, возможно, она и не собиралась уходить. Ему было все равно. Теперь она, наверное, в любом случае будет его презирать за столь непоэтичное падение. Он уже и забыл, что сама кобыла тоже могла упасть тут один-два раза. Норион был больше озабочен своей персоной.

Пламя постепенно увеличивало свои языки — от светло голубого, то бордово-красного — те захватывали с неимоверной скоростью всё  большую и большую территорию, сметая всё на своем пути; всё и везде, где они проходили. Дыхание стало катастрофически подводить, попросту задыхаться. Грудь как будто стянули металлическим прутом, зажали, не дают двигаться, как тиски, а в горло и нос влили невидимую расплавленную до самой высокой температуры сталь. Перед глазами – только смерть и пылающая округа, которая когда-то была чудной долиной, широкими лесами с раскидистыми и прекрасными деревьями, сочной травой и греющим солнцем. Теперь всего этого – нет. Теперь становится дышать еще труднее от золы и раскаленных углей, которые, размельчаясь, попадают в нос и обжигают тело. Тело полностью покрыла пелена пота, из-за чего к телу пристают мелкие щепки, трава и прочая грязь. Но вот тупик… деревья свалились и перегодили путь, а перепрыгнуть просто невозможно: препятствие чуть ли не больше двухэтажного дома. А пламя все ближе… Гарь начинает с большей скоростью поступать в легкие, и уже там не просто раскаленная баня, а жар самой Преисподней. Огонь со всем сторон смещает свой круг, в центре которого оказалась Самэй, и через мгновение волна пожара накрыла тело той, а сознание ушло во тьму.
Не сдаваться. На кой черт тогда жить, если можно вот так просто умереть?
Фрай резко разомкнула свои глаза и изо рта словно вырвался вдох облегчения, словно оковы раскрылись и больше не затрудняли дыхание. Тело покрылось легкой испариной, из-за пота и мороза, а длинная грива облепила морду и шею. Взгляд жутких глаз кое-как сфокусировался на месте, и пятнистая опустила свою голову на уровне груди, вцепившись взглядом голубых глаз в землю. Дыхание постепенно приходило в норму, больше не было сорвавшихся выдохов. Кошмары до сих пор мучили ее, несмотря на то, что эта ужасающая трагедия произошел достаточное количество времени уже. Только не стоит думать, что столь, кажется, скрытная личность, как Самэй, которая никогда не показывала своих истинных чувств, испугалась и пожар так сильно впечатлил ее, нет. Было кое-что и другое. Конечно, сия трагедия сыграла также не маловажную роль в изменении подсознания, но все это лишь обострило еще одно жуткое происшествие их прошлого: когда она потеряла родных, при таких же страшных обстоятельствах. Это и  подогрело сознание, отчего оно каждую ночь «впихивало» в сознание Самэй устрашающие и реалистичные кошмары. Но нашу Самэй Фрай так просто не взять. Не с тем связались, родные мои.
Бездна полностью проснулась и отошла ото сна, она научилась достаточно быстро замуровывать все это за семью замками, вместе с истинными чувствами, и привычно надела свою маску. Лениво отряхнувшись, поставив передние ноги пошире и привалившись вперед, та прикрыла глаза и, зевнув, снова их открыла. Время сейчас было явно не ясным днем, но спать больше не хотелось. Прохладный ветер скользил по телу, приводя кобылу в чувство, и та огляделась по сторонам, в первую очередь, проверяя, нет ли небольшой тяжести в том или ином участке тела: на холке, спине, шее, голове – она проверяла, где Зак, и облегчением обнаружила своего друга зарывшегося в гриву. Как говорилось, это была необычная Саламандра. В отличии от своих ядовитых сородичей,  Зак научился себя контролировать, да еще и не впадать в  спячку зимой! Так что теперь он был всегда рядом с Самэй. А об этом, в первую очередь, заботилась она сама, теперь вдвойне – ведь она чуть не потеряла своего единственного «чтеца души». Летом был период времени, когда появился в жизни Самэй единственная личность, кто действительно сумел так же словить динамику ее мировоззрения. «Разукрась мою жизнь хаосом своей», так она думала об их отношениях. Даже впервые она почувствовала, что хочет продолжать отношения, хоть и скрывать это за тонной сарказма и издевок, но это только такая игра. Душа стала проникаться  к этому серому, причем красивому внешне, андалузу. Мысли Самэй снова пошли в направление о прошлом.
Хипперон… Где же ты, величественный вожак?
Самэй не знала. Может быть, тот ушел, просто ушел, а  может, его останки тела покоятся и уже разложились под слоем снега. Она не знала, да и, наверное, не хотела знать. Она успела выработать иммунитет на все невзгоды, поэтому сразу же забила свои чувство подальше вглубь, но  и теперь ясно было – что тема о близких отношениях с представителями мужского пола не будут заходить за рамки «я понимаю тебя душой». Теперь, как и всегда, все существа сего мира – для нее одни и те же, все на одном уровне. Будь то король или какой-нибудь бродяга. Встряхнув головой, Фрай наконец сдвинулась с места, отметив, что нужно проветриться. Наметив путь на поляну, где даже зимой, а особенно сейчас, когда дело двигалось к весне, просачивалась трава.
«Не ягоды, конечно. Мои любимые… А жаль. Яре-яре, в этом году держитесь, смертные», — ухмыльнулась про себя пятнистая, с мечтающим видом вспоминая обожаемую малину, клубнику, и прочую еду, которую не станет есть обычная, НОРМАЛЬНАЯ лошадь, а лишь покрутит у виска. Но не волновало ее это, а-абсолютно. Весна действительно показывала, что скоро вступит в свои права, так как местами снег стал таять. Выскочив на поляну, Бездна лениво помотала головой и прищурив глаза, заметила движение на тропинке.
— Оп-па, — саркастично выпалила та, но, нельзя утаить, она приятно удивилась, что тут хоть кто-то остался. После пожара она не видела ни одной живой души, в смысле, лошадей. Перейдя на свою сумасшедшую рысь: полубоком, со странной амплитудой движения, та помахивала длинным хвостом, которым при обычном положении доставал, чуть ли не до земли. Челка залезла на один глаз, но теперь она не старалась ее откинуть. Когда Бездна ближе приблизилась, она спряталась за деревом, чтобы внимательно оглядеть происходящее.
— Так-так, родные мои, — пробормотал та, внимательно смотря, причем рассуждая вслух. Это уже давно стало частью обыденного поведения, но болтала она сама собой только тогда, когда рядом были  другие. Возможно, она специально хотела произвести впечатление сумасшедшей, кто знает. Но сейчас она говорила так, чтобы ее никто не слышал. Итак, что у  нас. Две хромающие лошади, которые, кажется, успели припечатать свои ободранные и помятые тушки к земле – неуклюжие, что ли? А так же недалеко от них был еще один…  Только он заснул. Фрай хихикнула  и в своей манере резко появляться из неоткуда, выскользнула к соловому жеребцу – в данный момент он интересовал ее больше всего. Медленно подойдя к тому, Фрай с тихим хихиканьем, едва уловимым, опустила к тому голову и в сантиметре от того втянула носом воздух. Поморщившись, та подняла голову.
— Удачно ты подобрал момент спать, конечно, — еле слышно произнесла. Теперь с морды ушло выражение безумного существа, и там лишь гуляла ухмылка. Отведя взгляд своих жутких голубых глаз и  повернув голову на лошадей, Самэй направилась дальше, ступая теперь ровно, уверенно, как будто она пришла из будущего, вселяя надежду – все будет хорошо. Хотя, правда, на теле той были так же многочисленные порезы и шрамы, а особенно глубокий шрам остался на шее. Но это было ничто, по сравнению с запекшейся кровью солового. Да и вообще, она не обращала внимание на свою внешность, кажется. Она шла с видом, что все в порядке и все цело. На губах была полуухмылка, полуулыбка. Нужно выяснить, что и как изменилось с момента пожара, кто уцелел, и какие правила здесь господствуют.  Эти лошади должны сказать хоть что-то.

- Здравствуй. Осторожнее, а то будешь такой же хромоножкой как и я.
Адель звонко рассмеялась, но старалась не обидеть этим молодого коня. Пребывая в хорошем настроении, ей не хотелось ничем его омрачать. Хорошо, когда встречаешь новые лица, чьи души могут расположить к себе, и уже через несколько дней ты видишь в них своих друзей.
- Надеюсь, ты не будешь против нашему знакомству. Адель.
Рыжая слегка наклонила голову в приветствии и ласково улыбнулась новому знакомому. Его молодость, энергия и жизнерадостность были хорошо известны ей, но отчего-то кобыла решила о них забыть на многие лета. Она спрашивала в этот момент себя, отчего она окрасила свой мир в мрачные цвета, отчего решила заделаться старухой, когда ей было всего лишь 7 лет, когда вся жизнь была ещё впереди, и так много ещё предстояло узнать. Она вообразила себе нереальные преграды и препятствия, которые были простыми отговорками и отголосками трусости. Отчего-то она решил усложнить себе свою жизнь, но, на самом деле, она этим мешала жить себе и, возможно, другим.
Сожалея о многих поступках и словах, она в надежде посмотрела на горизонт. Там вдалеке есть мир, о котором она уже давно мечтает. До него не так трудно добраться, но, говорят, его богатства и окружение зависит от длины и количества поворотов на нашем пути. Кобыла сильно пожалела, что сказала тогда «нет» вместо «да», и просто ушла. Всё будет, как должно быть, но последний выбор всё же за нами. Возможно, ещё не поздно и у неё остался последний «второй» шанс.
- Доброе утро.
Она ответила тем, кто был позади. Она не видела их, так как стояла спиной, но отчётливо слышала стук копыт о твёрдую промёрзлую землю. Два разных такта, один заставивший её затаить дыхание, другой слегка заставил её нервничать, так как был её незнаком. От знакомого голоса сердце заныло в благодарности за услышанную молитву. Стыд, страх и смущённость – новая комбинация чувств для неё. А в ушах больно стучал ей по голове голос, повторяющий её имя.
It’s time to face the reality. Голос Танис пробудил её, радуясь возможности снова услышать голос разумный подруги, она положилась на судьбу. Мсл: Что посеяла, то и буду пожинать. Повернувшись к присутствующим, она быстро оценила незнакомку. Её привлекли озорной блеск в глазах у гнедой, и кобыла предвкушала  последующую беседу с сей любопытной личностью. - Будем знакомы. Адель. Рад нашей встречи.
Но долго задерживать своё внимание на незнакомке она не могла. Прямо посмотрев Эскорту в глаза, вся её храбрость куда-то улетучилась, а все предложения и выводы, к которым она недавно пришла, стали совершенно безразличны.  А на губах застыли простые слова, которые отчего-то так трудно произнести, особенно среди посторонних лиц. В поисках отваги, она вспомнила все яркие минуты последних двух лет её жизни, в большинстве из которых он был самой яркой краской, оттенком, мелодией. И у неё уже не осталось в верности никакого другого ответа, как:
- Эскорт, прости меня…

Да… Да. Наконец-то свобода мыслям, свобода запутанным мыслям и неясности вокруг! Хотя Самэй всегда знала действительно достаточно много, в данной, новой и неизведанной ситуации она была почти беспомощна. Пропажа лошадей, пустынная местность, где пробегает лишь пару мелких грызунов и зайцы – не слишком перспективное место. Если бы еще пару недель, скитаясь здесь, Самэй никого не нашла, то отправилась бы путешествовать, изучая новые места. Она легко могла насидеть в одной местности свой зад, выстроить некую иерархическую лестницу, а после попросту уйти. Она уверяла, что без сожаления в сердце покинет это место. Кто знает, ведь она действительно никогда и никем не дорожила. Кроме Зака, конечно, но тот всегда ходил вместе с ней. Так что…
Ну а теперь, перед ней стоит компания из трех лошадей. Уж кто-то, но должен пролить свет сюда. Помахивая своим длинным и пышным хвостом, Самэй невозмутимо глядела по сторонам, пока все лошади с почестями встретят друг друга, отмечая, что солнце вот-вот встанет. «Интересно, оно что-нибудь чувствует? Радость, горечь, любовь? Или ты такое же бесчувственное существо, как я?» - размышляла про себя, но после пегая повернула свои жутковатые глаза и подошла еще ближе к лошадям. Но после, почувствовав кивок в бок, повернула голову и увидела того самого спящего солового жеребца.
- Вот обязательно были нарушать столь чудный сон, а?
Тот явно не собирался бросаться на нее или игнорировать, а вполне дружелюбно отреагировал. На морде  сразу появилось радостное выражение, а улыбка была шире Ла-Платы. Уши та повернула на солового и  дружелюбно ответила:
—Доброе утро, дружочек. Проснулся! —пропела, — я боялась за твою шкурку. Ты же мог её простудить, лучше скажи спасибо! Где ты такую замечательную заботливую личность еще найдешь?
Хихикнув, та тряхнула головой и посмотрела на кобылку – Адель, кажется. Судя по тому, как к ней обращались жеребцы, да и сама рыжая представилась. И Норион. Какие у вас забавные имена, ребятки. Далее последовала череда извинений, и в воздухе повисло странное чувство, будто бы было неловко. Эту ситуацию нужно было разрядить. Обведя взглядом компанию, Бездна отметила, что все они были не в лучшем состоянии, значит, они не новенькие, вполне возможно, и пожар с последствиями коснулся их тоже. Представляться Самэй не собиралась – открыто не спрашивали, и ладно. Лучше помолчать. Поэтому та разомкнула пасть, чтобы задать вопрос, как рыжий жеребец преуспел в этом:
- А что случилось? Почему так мало лошадей вокруг? Раньше было больше, разве нет? И все не особо-то веселые. Что происходит? – изрек тот, и Самэй картинно поморщилась.
— Уоуоуоу, потише. Ты как трещетка, — дружелюбно хихикнула и, припрыгнув, уперлась боком в дерево, заведя ногу за ногу, — Но ты прав, гнедой дружочек. Я сама безумно рада  видеть существ, у которых кишки и кости не торчат на поверхности, а лишь потрепанный вид. Но вы же живы… Так действительно, что это за конец света? – та задумчиво посмотрела впереди себя, -  декабрь, вроде, мы миновали давно, и календарь Майя выкинули на переработку бумаги за истекания пригодности. М?
Солнце выскользнуло с горизонта и слегк аосветило поляну, и луч стрельнув в глаза Самэй, отчего та даже не шелохнулась, будто ослепляющий свет вообще не действовал на нее.

Отредактировано Samay Fray (2013-02-11 14:42:08)

С одной стороны как-то плохо, а с другой совершенно наплевать на то, что окружение стало абсолютно безразлично, кроме одного яркого луча света, затмившее самого царя светил за горизонтом. От одного его нежного прикосновения и ласки, все сомнения и переживания, страхи, что он отвернётся и уйдёт, исчезли, как пятна прожжённые уксусом. А нос от прикосновения запылал жаром будто его обожгли, но боли не было. Лишь странное легкое чувство расширяющееся где-то внутри, да так стремительно, что ещё чуть-чуть и, казалось, она лопнет от переполняющих её эмоций. За одну секунду Адель смогла перечувствовать все эмоции, когда бы то ни испытавшая, и потеряться в непроходимой чаще мыслей, что вечностью показалось то время, когда они смотрели друг другу в глаза.
«Ведь я люблю тебя!» Она и не понимала до этого времени, насколько сильным было её желание услышать эту заветную фразу, и не просто от кого-нибудь, а именно из уст солового рыцаря. Глаза её расширились от удивления, а сама невольно отпрянула назад. Всю свою жизнь она пыталась найти объяснение любви, чтобы можно было отличить истину от поверхностного обмана. Но лишь сейчас она осознала, что вся эту затею изначально ожидал провал. Ни объяснить, ни пояснить, ни приукрасить его нельзя, лишь только ты сможешь подобрать этому чувству эпитет, значит, истина ещё не обретена.
- Так вот она какая.
Радостно рассмеявшись, она сделала шаг навстречу… ему, новой жизни, своей мечте. Глаза отражали в себе цвета утренней зари, в коих вырисовывались очертания её мысли: Я тебе верю! Нельзя ничем объяснить движимое ею чувство, она лишь поняла, что готова впустить его в свою жизнь, позволяя перевернуть его с ног на голову. Чтобы он разорвал на мелкие ошмётки тёплый кокон и растаскал по камням высокую стену, за которой она пряталась до этого. Робко, будто он илююзия её грёз, она прикоснулась к его морде, осторожно перебирая губами по его щеке. Глаза её были смущенно опущены, но в одно мгновение её настроение переменилось. Кончики губ заострились в хитрой улыбке, а в глазах горели смелые огоньки плутовства.
- Я тоже тебя люблю. Но…
Мсл: И что за ребячество?! Посмеялась она над своей беспечностью и неосторожностью в проявлении озорства. Прямо как подросток, она хитро сощурилась, поддразнивая.
- … не стоит забывать о других.
На этот раз, посмотрев на него искренне, взглядом полным нежности и невинного смущения от новой мечты, в которой он играл главную роль. Но ей в самом деле не хотелось быть грубой по отношению к окружающим. Главное было сказано, а всё остальное лучше договорить в более приватной обстановке. Мсл: Так странно… всё это. Будто мир снова встал на свои места. И уже никуда не хочется бежать, а спокойно идти и наслаждаться природой. Эх, весна… Похоже она добралась и сюда.
Адель позабавила точка зрения пегой относительно «неблагоприятной погоды», что мучала этот мир долгие месяцы. С ней нельзя было не согласиться.
- Конец света? Что за сказки для жеребят?! Почистила земля себя от паразитов, потрепала выживших и да ладно. Пришла пора начинать вновь её терроризировать. Норион, да зайцы, будь они неладны, всех пожрали. Вон сколько ям нарыли, чем не западня для лошадей.  Эти маленькие пушистенькие комочки настоящее воплощение зла.
Адель с наигранной опаской оглянулась вокруг, как бы ожидая, что из многочисленных ямок на них выскочат злобные грызуны. Но, увы, ничего подобного не произошло, а жаль… было бы дополнение к утренним приключениям.
- Сейчас создаются новые сообщества, а вожаки наводят порядки и заполняют ряды в своих табунах. Так что, успеешь ещё побывать в шумных компаниях, что потом уже заскучаешь по новому «концу света». 

Солнце, стремительно поднимаясь, уже достаточно высоко встало над горизонтом, освещая все вокруг. И действительно, свет как-то подсознательно улучшает настроение. Тепло, предвестие весны и все такое – даже, несмотря на большое количества снега – но все же! Кобыла, все еще следя за всеми одним глазом (так как другой был прикрыт челкой), обвела взглядом снова всех.
- Непременно благодарствую вам,... - некая пауза - А как вас величать - то? Вот лично я Эскорт. – ухмылка скользнула по морде кобылы, и та отлепившись, встала ровно, но прикрыв глаза направила свою морду греться на солнце. Вот и поинтересовались. Ладно, врать не хотелось, но что поделать, не всегда удается держать образ неизвестной личности. Но, не расстраивайтесь, у  меня еще много секретов. Очень много.
— Зовут меня везде, зовут меня всегда… Но привычно слышать Самэй Фрай— протянула, тихо хихикнув; после открыла глаза, но все еще смотря на солнце, как будто ее вообще не волновал палящий диск, и глаза не разъедал. От того, что та подняла голову, челка съехала вниз, и глаза были открыты полностью – и правый, и левый. Как интересно — солнце светит всем, без исключения, передает свое тепло, правда, со временным ограничением – но все же как механизм часов четко передвигает стрелки так  ион действует своему режиму. Однако, разные существа по-разному воспринимают этот сияющий диск солнца. И есть ведь оптимисты, пессимисты… Видимо, они строят для себя какую-то ограду, которая в одном случае – будет пропускать через себя всю энергию, теплоту, оптимизм, а в другом – наоборот ограждать от себя.  И каждый сам выбирает, кем ему быть и как относится ко всему, и к какой категории приписывать себя. Вот такой интересный наш мир.
Самэй всё еще ждала, когда же кто-нибудь прольет свет на поляну неясности и полной непонятности, как услышала совершенно другие реплики, от которых невольно на губах заиграла ухмылка.
- Эй... Ты чего? Прошу, не надо. Мы ведь оба такие. Нам друг с другом сложно. но мы ведь справимся правда? – промолвил соловый, и Самэй вполне стало ясно, что стала свидетелем очередной разборки на тему «я-тебя-люблю» и прочих, так сказать, разборчивости душ. Фрай, тихо фыркнув, отвела взгляд от парочки, ибо ей не было дел до семейных разборок. Как бы она не пыталась вынести мозг каждому, в такие моменты она не лезла. Взгляд теперь был прикован к рыжему жеребцу, который излучал энергию, как солнце. Самэй даже решила сверить: покосилась на диск, палящий сверху, и также пристально вглядываясь, опустила взгляд своих кукольных глаз на рыжего жеребца, который, видимо, начал разборки со льдом в поисках пропитания. Ее забавляла эта ситуация: кто-то сейчас судьбу решает, а кто-то решает тоже немаловажный факт – судьбу своего желудка! Эта ситуация развеселила ту, что та мотнула головой. «Так-так. Я думаю, я мало что узнаю, ведь каждый озабочен судьбой ублажения своего Эго. Интересно, отчего мир так деградировал?» - сама у себя поинтересовалась, и, хихикнув довольно, но с нотками грубой ухмылки, опустила голову, разрывая ногой снег.  Решив, что пора бы тоже подкрепиться, та провела копытом по снегу полосу, как услышала голос Адель про конец света и кроликов. Удивленно подняв взгляд, та вскоре поступила так же с головой и с интересом повернулась к рыжей кобыле.
— Оя-я… Как интересненько, — развеселилась кобыла в конец, что мысли о еде напрочь вылетели с головы; но конечно, о любимых ягодах она помнила всегда. — А я думала, это только мне приходят в голову безумные идеи. Я же говорю, все мы сумасшедшие в мире. Просто все по-разному это принимаем, — просмеялась тонко сквозь сомкнутые губы, а в глазах были искринки. Но после снова вперила свой взгляд в Адель, взгляд своих жутких голубых глаз, вслушиваясь о том, что она говорит:
- Сейчас создаются новые сообщества, а вожаки наводят порядки и заполняют ряды в своих табунах. Так что, успеешь ещё побывать в шумных компаниях, что потом уже заскучаешь по новому «концу света». — Теперь уже от маски психа и веселящейся девицы не осталось и следа, кобыла лишь внимательно смотрела на Адель, но после взгляд как-будто просочился куда-то сквозь нее; допустим, в вон ту речку неподалеку. «Как интересно… За столько короткое врем они выстроили иерархическую лестницу и уже  создали два табуна. Надо будет проведать, что и как они сотворили. И что стало с королевским табуном, интересно? Всеё-всё узнаем.»
Кобыла все больше погружалась в свои думы, как из мыслей ее вывел голос Нориона:
- Идите, если есть хотите, - Фрай повернула голову, и увидела, что тот, не оставляя своих попыток набить живот. Это весьма позабавило, и та легкой и беззаботной рысью поскакакала в прямом смысл этого слова к жеребцу.
— Спасибо, рыжий дружочек, — улыбнулась довольно, и встав рядом, но все же оставляя место, захватила губами траву. Да-а, все-таки как давно ее не было. Она еще не совсем полноценная и свежая, как ближе к лету, но намного лучше, чем стручки, которые пришлось жевать зимой.
— Так, значит… — жуя траву, Самэй снова повернулась на Адель, — я прошу прощения, что прерываю вопросы жизни и смерти в ваших делах любовных, но еще вопросик. Кем же вы теперь приходитесь? В смысле, к каким табунам примкнули? — поинтересовалась.

А вы знаете, как это бывает? Когда всем сердцем чувствуешь что любишь. Это ведь прекрасно, а когда тебе отвечают взаимность, то кажется, что просто весь мир перед глазами куда-то улетает. Любовь никогда не опишешь словами, опишешь только поступками ради любимой. Вот и эскорту с Адель предстояло ещё много раз рисовать эту самую любовь , доказывая её друг другу, наверное целую жизнь. А ещё без взаимного уважения не будет и взаимной любви.  Если вы не уважает друг друга, то можно даже не стараться стоить отношения, ибо не к чему хорошему они не приведут. А если все же уважаешь и любишь, то главное что бы эта любовь сохранилась до конца дней. А не как сейчас бывает.  Измены, уходы, обиды.  Черт, это же все не правильно. Однако, не смотря на это, многие именно так и поступают. Ломают друг другу жизни, причиняют боль.  Но вот Эскорт дал себе слово, что никогда не оставит Адель, по крайне мере пока жив.
Соловый с каждым вдохом прохладного воздуха чувствовал еще и сладкий аромат Адель, от которого ему слега дурманило полную мыслей голову. Карие глаза жеребца смотрители прямо в бездонные глаза кобылы, и он будто бы тонул в них, растворялся. Все ведь было прекрасно. И вот прозвучал нежный, прекрасный голос Адель :  «Так вот она какая». Её слова Эскорт сначала не понял. Не понял её реакции, но все же через некоторый короткий промежуток времени до него дошло о чем она сказала. Её шаг навстречу жеребцу был уверенным, что сильно значило для них обоих. Сейчас они должны были творить  для себя совершенно новую жизнь, разделенную на двоих. На морде солового и в его глазах сверкнула умиротворяющая улыбка.
«Я тоже тебя люблю, но … не стоит забывать о других.» - продолжила свою речь рыжая кобылица. И тут Эскорта накрыло новой волной, новым стимулом для жизни, новой верой. Он никогда не обретал не веру,  не нормальную жизнь. И вот сейчас все должно было случится.  В один момент все изменилось для жеребца. Стало как-то проще, будет ради кого жить. Это же прекрасно. Будет с кем разделять беды и горечь, радость и болезни. Будет та, которая будет рада, что он жив, что о пришел, что он любит.  Но опять же она права и не стоит забывать о других.  А так хотелось огородить свой с Аделью мирок от остальных.  Но вот где-то позади послышался голос пегой: «Зовут меня везде, зовут меня всегда … Но привычно слышать  Самэй Фрай»  Ответ Фрай довольно быстро вернул Эскорта с розовой планеты любви и всеобщего мира. Мсл: «Чтож ничего так имечко.» Соловый повернулся уже ко всем свои передом, отодвину от их глаз свои весьма упругий зад.  Вдруг Адель начала рассказывать про паразитов, про терроризм и конечно же кроликов убийц. Мысл: « О черт, кролики. Как же я о них забыл. »
- Эй, внимание. Сейчас на земле орудует банда кроликов –убийц. Их главная цель уничтожить мир.  Звучит же?
С каждой минутой казалось, что шизиков в этом мире становилось действительно все больше и больше. Покрайне мере из здесь присутствующих их уже было 3 из 4, конечно же каждый по своему. А вот что Норион? Соловый жеребец перевел свои взгляд на жеребца, который  очень бодро окучивал, так сказать, ледник.  Ну что же стоило за ним понаблюдать. Пыхтел, пыхтел, старался, старался и … у него получилось.  Мсл: «Во черт, я же поставил что он сможет. Буду должен самому себе десятку.» Рыжий жеребец  нарыл себе травы, и даже не отказался поделиться со всеми.  Очень неплохо с его стороны. «Он даже неплохо завоевывает расположение дам» - отметил про себя Эскорт.  Соловый все же решил подождать пока насытятся все, а потом уже, если что-нибудь останется, он побалует свой желудок, который уже несколько дней вопил о том, что хочет жрать.  Дамы захотели сменит обстановку, направившись к траве и сразу продолжили совой разговоры, как светские дамы за чаепитием.  На как только Эскорт услышал разговор про табун и о том, что Адель пообещала в него вступить, морда Эскорта как-то переменилась. «Я ведь обещал себе, что никогда не буду ходить под чьим-то гнетом. Никогда не буду следовать чужим правилам» - пробежало в голове у Эса. Он сделал пару шагов на встречу кобыла. Что оказаться чуть ближе к ним.  Не сказать конечно, что он сильно расстроился но все же.
- Я конечно не фанатик табунов, и планировал прожить свою жизнь без чьих-то правил, но раз ты обещала, то и я с тобой пойду.
Голос Эскорта был спокойным, размеренным и не чуть не жестким.  Нет, он не злился. Просто его хватило какое-то сомнение. А стоит ли ему это делать? Ведь будет столько скандалов с вожаком, возможно даже драг с членами табуна, ибо если ему что-то не понравится, он же молчать не будет.  Ну что будет, то будет.  Не стоит заглядывать вперед.

Отредактировано Escort (2013-02-13 17:59:09)

Самэй всегда любила следит за реакцией своих подопечных, а с учетом того, что нередко она бывает самая разна и во всех красках, это еще и доставляло удовольствие. Кто-то злиться, когда Мэй намерено подкалывает их, кто-то косится как на умалишенную, кто-то игнорирует, ну а кто-то — эта самая любимая реакция на выходки Самэй у нейтральных собеседниках — подхватывает волну и начинает искренне веселиться, вместе с пегой. Поэтому та радостно заметила, как все подключились, особенно Эскорт и Адель, неся такой же несусветный бред, как и сама Фрай. Подпрыгнув от веселья, пятилетняя кобыла повернула голову и стала чесать себе зубами плечо, т.к то начало зудить. С удивлением взглянув на то, Фрай не заметила ничего необычного и снова перевела взгляд на собеседников, в которых играли лучи ухмылки и искры веселья.
- Я по жизни всегда была одиночкой, держалась на нейтральной территории. Но вот каким-то образом во время бедствия пообещала вступить новоиспечённому вожаку в его табун. Хотя не знаю, что на этот счёт теперь Эскорт скажет? — произнесла рыжая кобылица Адель. «Странно. Идти на поводу какого-то жеребца, обещая ему вступить в его шайку? Яре-яре, я никогда не понимала примитивных, а особенно когда они обещают кому-то подчиняться им. Это глупо, нужно жить для себя, ребятушки. Только на себя надеяться…» - задумалась, но взгляд ясно ходил по трем собеседникам. Но тут же к речи Адель подключился и ее новоиспеченный жених, как про себя подумала Самэй.
- Я конечно не фанатик табунов, и планировал прожить свою жизнь без чьих-то правил, но раз ты обещала, то и я с тобой пойду. — тут уж по мордце Фрай совсем пробежала непонятная тень, но та все равно ухмылялась. Жеребцы, как и кобылы, были для нее совершенно одинаковы – она не пыталась найти для себя спутника жизни, так как просто не видела в этом смысла. Все чувства закрыты на сотни замков и приварены пуленебробиваемым стеклянным колпаком, и может показаться, что Фрай совсем не знает о таком понятии, как любовь. Той лишь шло на пользу мелкие или крупные издевки над собеседниками – смотря как она к ним относилась – да глуповатые занятия, типа поедания ягод.
- Я был бы не против вступить в лошадиное сообщество. Не так давно мимо меня пронеслась лошадь, она все твердила про какой-то табун, - наконец, вымолвил последний собеседник, его звали Норион. Рыжий жеребец, это она уже смогла запомнить на удивление быстро.
«Адель, Норион и Эскорт. Ха-ха, давно я не собиралась с таким количеством лошадей вместе. Хотя нет, было дело летом, и там была просто куча лошадей, что даже у меня глаза разбегались. Но то был табун, понятное дело. Яху, удачная наживка на весь день сегодня» - радостно заключила про себя.
— Что же вы так привязаны к стадной жизни, ребятки, — спросила, оглядываясь вокруг и заметила слипающиеся глаза Нориона, ухмыльнувшись. — Думаю, намного лучше быть независимым ото всех и не потакать правилах, находясь на нижней лестницы иерархии. Крепостное право изменили еще в 19 веке в большинстве странах, кому не известно, — заключила, хлестанув хвостом по боку. Мелкий снег не сочетался с солнцем, которое высоко встало; казалось, оно не излучало тепло и снег не таял. Однако Мэй все равно почувствовала легкое касание лучей и приятное тепло. Закрыв глаза, та подставила мордцу на солнце, как люди загорают. Но естественно, к лошадям это не относилось – Самэй просто нежилась под солнышком как весенний кот.
- Куда направитесь после нашего знакомства? Как проведете остаток зимы и весну? – с этих слов Ноирона Фрай хихикнула и не открывая глаз вымолвила первая.
— Я была везде, но меня нет практически нигде, — загадочно ответила и повисла пауза. Самэй явно не собиралась продолжать, и лишь тихий смешок сорвался с губ. Однако уши той были повернуты на собеседников, значит, она все же слушала их, несмотя на то, с каким загадочным и мечтательным выражением та подставляла морду солнцу и нежилась.

Соловый совершенно спокойно наблюдал за происходящим вокруг.  Было довольно тихо и спокойно, лишь изредка легкий прохладные ветер трепал кремовую гриву жеребца.  Солнце уже было высоко над головами лошадей, но в  то же время оно приятно припекало спину в столь не майский жаркий день.
«Я был бы не против вступить в лошадиное сообщество. Не так давно мимо меня пронеслась лошадь, она все твердила про какой-то табун» - вымолвил Норион. Что же среди лошадей много уже таких, которые твердят о том о сем направо налево. Эскорт посмотрел в сторону жеребца и подумал: « Странный тип все таки » Даже не сколько странный, сколько обычный. Таких как он и отбираются целый табуны. Нет, не то что бы он был таким как все. Все они индивидуальный,  каждый  отличается от другого, но почему бы если уж пошел в табун, то не стать в нем лидером? Или же образовать свой. Если тебе уж так не хочется одиночества, хочется новых друзей, то создай свой и все. Установи свои правила, управляю своими марионетками. Фу. Нет, Эскорт действительно не понимал смысла жить в огромном обществе, иметь кучу друзей, да слушать сплетни в конце концов. Ведь как же без сплетен. Там без этого не могут. Эскорт ка-то протяжно вздохнул и посмотрел на Фрай,которая как начинала глагольствовать:
« Что же вы так привязаны к стадной жизни, ребятки. Думаю, намного лучше быть независимым ото всех и не потакать правилах, находясь на нижней лестницы иерархии. Крепостное право изменили еще в 19 веке в большинстве странах, кому не известно. » Не. Она была не права. Ты сам себе хозяин, значит в иерархии ты занимаешь первое место.
- Кто-то очень хорошо в школе изучал историю? А вот, насчет иерархии бред. Ты один - значит ты главарь своей жизни и судьбы.
Ну Эскорт не мог промолчать. Не любит он это дело. Разговаривать его конек, а еще костяшки помять, которые уже затекли, и казалось. что скоро на них осядет артроз или остеохондроз. Ну это он решил приберечь для выяснения позиции в табуне. Обычно ведь тот кто сильнее или умнее ближе всего к вершине их карьерной лестницы.
«Куда направитесь после нашего знакомства? Как проведете остаток зимы и весну?» - вымолвил Норион. Что. Эскорту уже все было ясно наперед, их путь с Адель лежал к табуну, но только вот куда? Где он?
Соловый неспешно, пропустив вперед с ответом Фрай, сказал:
- Ну так я думаю, что мы с Адель пойдем к табуну.
Голос бы спокойный, но вот мозг внутри плавился. Он не понимал, что сейчас происходит. Хотелось по язвить, напиться и буянить, буянить и буянить. Не какого табуна. Но нет, как же. Сердцу не прикажешь, мозгу не докажешь. казалось что действительность мешалось с другим миром. Где все тихо мирно и блаженно. Да-да, а еще там розовые пони ходят. Конечно. Ладно к черту все. Адель ведь начал говорить:
«Да что вы прицепились к этим правилам! Кто придумал, что жизнь сразу будет расписана кем-то, кто даже не смыслит в этом деле ничего? Сообщество – это не жизнь по чьим-то правилам, а жизнь сообща. Если у тебя не хватает силы и характера иметь свои ценности в жизни, то, разумеется, тебе легче внушить какие-то устои. Зачем добровольно подгибаться под чьим-то, быть может, вздорным характером, если он не понимает, как должна работать иерархия. К тому же… никто не прикрепляет тебя цепями к определённому месту, если что не по нраву, всегда можно развернуться и уйти. »
Первой мысль Эскорта было: « Зачем мы начали разговор о табунах? » ЭС волнительно сомтрел на Адель. Ему казалось, что она была в какой-то ярости.  Даже в какой-то момент еу показалось,ч то это не Адель.  Она ведь всегда само спокойствие и доброта, полная противоположности соловому. А вот сейчас Эскорт был сам в растерянном положении. Он даже не знал, что сказать. то ли начать утверждать свою точку зрения, что было его сутью, или же промолчать во избежании конфликта. Соловый посмотрел на Адель, которая яростно вдыхала холодный воздух в свои легкие. Она отошла, но  соловый мог  увидеть её, так как будто она вот прямо перед его носом. Она довольно быстро вернулась и  виновато посомтрела на солового. Ему от этого стало не по себе.
«Что бы я сейчас не сказал, я задену её чувства, исходя из моего поганого характера. Поэтому я, пожалуй, промолчу.» - с такими мыслями Эскорт спокойно подошел к Адель и уткнулся прохладным носом в её шею, пытаясь как-то её поддержать.