Бывает такие моменты, когда мозг словно отделяется от твоей плоти, образно, конечно, не буквально, но чувство настолько велико, что уже начинаешь не понимать, где реальность, а где иллюзия. Поэтому сейчас, разогревшись под лучами солнца, Самэй почувствовала, как странная слабость наваливается на тело, словно обволакивая своими мягкими лапами каждую клеточку тела пегой, как Морфей – унося своих жертв в страну Сна и Покоя. Прикрыв глаза, Фрай отошла подальше от лошадей, чтобы, мало ли, чего-нибудь не случилось – а реакция у той молниеносная и порой без разбору. Поэтому все слова ее собеседников доносились словно сквозь вату. Уши медленно обмякли, и слегка повисли, как листья деревьев в жаркую погодку. Хвост медленно двигался из стороны в сторону, как маяк, гипнотизируя и зацепляясь за снежные сугробы своим кончиком. Возможно, такая слабость нападает на Самэй в связи  с тем, что та уже больше месяца не видела здоровый и спокойный сон, и все мысли были просто в кучу, ведь кошмары выбивали из колеи даже такую сильную личность, как Фрай.
Нити сплетаются, образовывая все новые узлы: красные, зеленые, фиолетовые, такие манящие… Все движется плавно, словно плывущий лебедь по реке жизни невозмутимо шествует по воде. И кажется, что он не плывет, а  медленно-медленно движется.. И так красиво, так умиротворенно. Идиллия, ничего не скажешь. Но… что это за треск? Как будто какой-нибудь двуногий пробирается сквозь чащу, наступая своими ногами по веткам, создавая характерный треск и хруст. И с каждой секундой все ближе, ближе. Треск усиливается, и уже слышится странный запах. Стой. Где ты, прекрасная туманная гладь и лебедь, плывущий по реке жизни? Что это? Все это начинает пропадать, будто кто-то налил воды на невысохший рисунок и все краски, всё творение превращается в размывчатое пятно. Появляется лишь ужасающий запах, и да, это гарь – я поняла сразу, языки пламени все ближе подбираются, и нет того спокойствия и той жизни, которую хотелось бы иметь. Тихие голова стали пробиваться сквозь ватную пелену, все стало отчетливее, и Фрай резко распахнула глаза. Первые пару секунд она смотрела на неразборчивые пятна под именем Эскорт и Адель. Так… они… они мои собеседники. Был еще кто-то. Норион. Да. Где он? Что, черт возьми, творится? Самэй с каждой секундой выходила из своего странного оцепенения, и  резко встряхнула головой, оглядевшись. Это безусловно начало бесить, потому что Фрай перестала контролировать свое внутреннее я. Фрай, сфоикусировав теперь ясный взор на собеседниках, опустила взгляд и увидела лежащего на земле Ноирона. В голове автоматически сработал механизм «Самэй Фрай в действии» и та на автомате высказала:
— Эй, еще один… простудишь свою замечательную тушку, — ответила, но кажется рот говорил отдельно от мыслей. В сознание медленно, как почта России, с задержкой стали доходить диалоги собеседников и Фрай уловила часть из них. Каждый из лошадей высказывал свою точку зрения, но Самэй, может и выслушала всех их, осталась при себе и даже не сказала ни одного комментария. Смысл что-то говорить?
- О чем мы говорили? – неожиданно сказал Норион, и Фрай любопытно глянула на того.
— Вот видишь, дружок, мороз – не друг тебе. – Ответила и беззаботно стала мотать хвостом, хлестая себя легко по боку. — Удачи вам в табунной жизни.
Кобыла обратилась ко всем.
Кажется, она искренне улыбнулась. Но эмоции той редко когда совпадал и с мыслями, и что она думала по этому поводу вообще.